Рассказ о своем отце прислала Е. Степанова. Публикую его без изменений:
«Это история времен Великой Отечественной войны. Будущий мой отец жил на станции Чита-1. В Сибири в 1946 году было много пленных японцев. Они довольно свободно содержались, выполняли какие-то работы, ночью должны были прибыть в лагерь военнопленных.
Вот как-то ближе к вечеру сидел себе отец и делал уроки, потому что после фронта доучивался в вечерней школе. И вдруг в дверь с улицы кто-то робко постучался. На пороге стоял японец-пленный. Он явно дрожал от холода, жестом показал, что хочет курить.
Отец также жестом пригласил японца сесть поближе к печке, скрутил гостю цигарку из махорки. В это время пришла папина мама, моя бабушка. Увидела японца, удивилась: − Что, мол, это такое? Отец полушутя ответил: − Да вот, воевали вместе!
Наверное, так и было, только воевали они в Манчжурии по разные стороны фронта. Бабушка моя, кстати бывшая медсестра с Халхин-Гола, как всякая русская женщина, пленного пожалела, насыпала ему картошки вареной в полу курточки.
Японец долго кланялся и наконец ушел… И что ж вы думаете? Вскоре вернулся в сопровождении еще трех пленных. Те тоже погрелись у теплой печки, получили по цигарке и чуть-чуть картошки)))»
Герои этой истории простые люди, живущие по совести, способные на великодушие и милосердие. Русские всегда отличались милосердием. Великодушие у русского народа в крови.
Подобная история времен Великой Отечественной войны о великодушии и милосердии не единичная. Моя бабушка рассказывала, что у них в поселке, в Забайкалье, после войны были пленные японцы. И их подкармливали всем миром, хотя и самим тогда особенно нечего было есть. Переводчик из числа пленных японцев удивлялся, как так может быть – в бою русские убивали японцев, а сейчас делятся едой с японскими солдатам, как будто ничего и не было.
В русском человеке парадоксальным образом сочетается твердость, жесткость и безбрежное добродушие одновременно… Некоторые очень зря принимают русское милосердие, великодушие за слабость.
